Как праздновали Новый год на Рязанщине в старину.

Казалось бы, чем уж таким принципиальным мог отличаться Новый год наших предков от нашего собственного. Но на самом деле — очень многим.
К примеру, знаете ли вы, что такое таусенька? Между тем ещё сто лет назад ваш ребёнок не радовался бы празднику без неё. А встречали ли вы когда-нибудь мехоношу? Раньше Новый год без неё был столь же немыслим, как сейчас — без Деда Мороза. А голой свиной кости придавалось куда больше значения, чем наряженной ёлке.

Обычай наряжать ёлку пришел в Рязанскую губернию в XIX веке, в одних уездах — в самом начале, в других — ближе к концу столетия. Это зависело от того, насколько богата лесом была та или иная местность. В крестьянских домах основными украшениями служили кусочки цветной ткани и бумага. У помещиков игрушки были более разнообразны, и многие устраивали вокруг них праздники для деревенской детворы. В 18 и 19 веках традиционным новогодними блюдами были, конечно, не «оливье» и «селёдка под шубой». В старину обязательно готовили свиной желудок, фаршированный пшеничной кашей и кусочками мяса. А 1 января варили свиную голову — её часто подавали с позолоченным усом. Новогодний стол не обходился без чушек — новогодних пирогов с капустой или сушёными яблоками. Ещё пекли пшённые блины — пшенники и пирожки с кашей и картошкой, куда запекали свиную ножку от маленького поросёнка.

Почти во всех уездах праздник не был праздником без новогодних огней. Начинались они с «факелей» — на палку наматывали тряпки и вымачивали их в керосине, потом поджигали, и дети бегали с ними по селу — это означало прощание со старым годом и возвещало о приходе нового. Потом «факелями» поджигали костёр из соломы, в котором сгорал уходящий год.

Вдовы праздновали Новый год по-своему. Собравшись вместе, они ставили на салазки железную печь, зажигали и возили по селу. Считалось, что огонь в печи — символ домашнего очага, он очищает, согревает и оберегает от всего худого. Разъезжая с таким огнём по селу, вдовы очищали и оберегали его от разгулявшейся в Святки нечестии.

В Рязанской губернии существовал обычай кликать овсень (его ещё называют таусень) на Новый год — нечто вроде рождественских колядок, когда ряженые стучаться во все дома и просят угощение за исполненную ритуальную песенку. Причём это было развлечение не только для малышни, но и взрослых. День перед Новым годом у наших предков был расписан довольно чётко: утром и после обеда 31 декабря ходили по домам дети и подростки, а с 7 до 9 вечера — мужчины от 17 до 40 лет. Все, кто собрался кликать овсень, вместе выбирали мехоношу — свою предводительницу. Ею должна была быть молодая женщина, но ни в коем случае не девушка. Она надевала вывернутый наизнанку овечий полушубок и от души украшала себя коноплей — из неё делала пояс, «парик», бороду и усы. Завершалась её экипировка дырявой шапкой и добротной сумкой, куда складывалось угощение.

Каждая рязанская семья, и в городе, и в деревне, на Новый год обязательно варила свиные ножки. Кости отделялись от мяса и назывались таусеньками. Ими полагалось награждать мальчишек за исполнение «овсеня». Кто собирал таких таусенек больше всех, считался самым «богатым» среди детворы. А вот не получить ни одной было для ребёнка настоящем горем.

Таусеньками после Нового года играли, как в «городки» — составляли из них фигуры и сшибали. А ещё из них делали «брыкалки» — незамысловатый музыкальный инструмент деревенских пацанов. Косточку просверливали, продевали толстую нитку — и из этой конструкции извлекали жужжащие звуки, приводившие детвору в восторг, а взрослых, надо полагать — в ярость.

Особый трепет праздник доставлял незамужним девушкам. Они должны были создать себе как можно больше условий для того, чтобы выйти замуж в новом году. Свою судьбу девушки устраивали так: собирались небольшими группами и ходили по тем домам, где есть холостые парни. Но видеть они хотели не их самих (поскольку брак стал делом добровольным лишь в XX веке), а их родителей. Девушки пели им хвалебные песни, негласно соревнуясь, кто перечислит больше достоинств потенциальных свекра и свекрови. Особенно налегали на свёкра как на главу семьи, Когда им удавалось захвалить мужика до лёгкой эйфории, девушки уходили, напоследок хитро пожелав найти хорошую невесту для сына.

На Новый год предусмотрительные крестьяне предсказывали погоду: разрезали луковицу пополам, делили её на 12 воронок и раскладывали их рядом. Каждой воронке соответствовал свой месяц. Утром смотрели: в каком кусочке будет больше влаги — тот месяц и выпадает самым дождливым (или снежным). Тут уж ничего с тех пор принципиально не изменилось: наши предки верили луковице, мы сейчас — синоптикам. Неизвестно ещё, что достовернее.

Чтобы обеспечить себе благополучие в наступающем году, в старину люди придумали несколько простых правил, которые и дошли до нас: в праздник нельзя ссориться, плакать и рано ложиться спать (по-нашему: «Как встретишь Новый год, так и его проведёшь»), давать в займы или брать в долг. А самым страшным древние считали, если утром после Нового года в дом приходит женщина — это сулило большие несчастья. Так что поссорившимся соседкам было очень легко насолить друг другу, объявившись спозаранку 1 января на пороге чужого дома. Так что перед Новым годом все старались помириться.