Приключения календаря

Текст: Вадим Эрлихман, кандидат исторических наук

С приходом к власти большевиков жители Советской России лишились не только прежней жизни со всеми ее атрибутами, но и времени. Точнее, 13 дней, упраздненных декретом Совета народных комиссаров в рамках календарной реформы.

Григорий против Юлия

Изменения в российском календаре происходили не впервые. Еще в XV веке начало года было перенесено с 1 марта на 1 сентября, а с 1700-го Петр I повелел праздновать Новый год 1 января и наряжать в этот день елку. А заодно заменил прежнее летосчисление от Сотворения мира (по нему в России шел тогда 7208 год) новым, европейским – от Рождества Христова. Однако страна продолжала жить по старому, юлианскому календарю, которому Петр решил не изменять.
В 1918 году с введением в России григорианского календаря после 31 января наступило сразу 14 февраля
В 1918 году с введением в России григорианского календаря после 31 января наступило сразу 14 февраля
Между тем почти все европейские страны уже давно перешли на григорианский календарь. Правда, и в нем находили недостатки: одних не устраивала разная продолжительность месяцев, других – их «старорежимные» названия.
Французские революционеры, например, в 1793-м решили начинать год с дня осеннего равноденствия, при этом разделив год на 12 месяцев по 30 дней. Оставшиеся пять дней добавлялись в конец года как праздничные. Недели были заменены декадами, а месяцы и дни получили новые названия, связанные с природой и трудом (скажем, «день коровы» или «день моркови»).
В дореволюционной России до такого не доходило, но календарный вопрос стоял остро. Еще бы, ведь внутри страны использовался старый, юлианский стиль, а за границей – новый, что создавало массу неудобств. В 1830 году Петербургская академия наук выступила с предложением ввести в России григорианский календарь. Однако министр народного просвещения Карл Ливен в докладе императору Николаю I заметил, что эта идея может «произвести нежелательные волнения и смущения умов». И добавил, что в условиях неграмотности большинства россиян «выгоды от перемены календаря весьма маловажны, а неудобства и затруднения неизбежны и велики». Царь с этим согласился, и снова вопрос о реформе возник только в конце столетия.
В 1899 году комиссия при Русском астрономическом обществе, в работе которой активную роль играл выдающийся русский ученый Дмитрий Менделеев, предложила ввести не григорианский, а еще более точный календарь, который разработал астроном Иоганн фон Медлер. По нему в цикле из 128 лет предусматривалось не 32 високосных года, как в юлианском календаре, а 31, и дата весеннего равноденствия оставалась неизменной в течение 100 тыс. лет. Предложение опять отвергли: обер-прокурор Синода Константин Победоносцев витиевато объявил введение нового календаря «неблаговременным».
Лишь в 1917 году календарной реформой вплотную занялась власть. Этот вопрос рассматривался и на одном из последних заседаний Временного правительства, и на одном из первых ленинского Совета народных комиссаров (СНК). Такую срочность трудно понять, если не учитывать, что большевики планировали в кратчайший срок модернизировать Россию. Новый календарь вводился «в целях установления одинакового почти со всеми культурными народами исчисления времени». «Почти» тут лишнее: к тому времени Григорий одолел Юлия во всех прочих странах мира, кроме Греции, Турции и Абиссинии (нынешней Эфиопии).

«Время, вперед!»

23 января (5 февраля) 1918 года советское правительство рассмотрело два проекта реформы. Первый предусматривал постепенный переход на новый стиль: каждый год следовало убирать по одному дню, что заняло бы 13 лет. Второй, более радикальный, предлагал отбросить все 13 дней накопившейся между старым и новым стилем разницы одномоментно.
Нетрудно догадаться, какой вариант выбрали неистовые большевики. Уже на следующий день СНК принял декрет «О введении в Российской республике западноевропейского календаря», который Владимир Ленин подписал 26 января (8 февраля). Главный пункт декрета гласил: «Первый день после 31 января сего года считать не 1 февраля, а 14 февраля, второй день считать 15-м и т. д.». Чтобы граждане не путались, до 1 июля 1918 года полагалось указывать даты по двум стилям – новому и старому (приводить второе число в скобках). Тем, кто получал зарплату в «исчезнувшие» дни, надлежало получить ее 28 февраля в половинном размере – за вычетом 13 дней.
Правда, стремительный развал экономики делал эту зарплату довольно сомнительной. Да и календарь тоже, поскольку значительная часть бывшей империи не собиралась подчиняться большевистской власти и ее декретам. Эта реформа оказалась примечательным исключением: с 1 марта по григорианскому календарю стала жить «незалежная» Украина, с 1 мая – Закавказье (Грузия, Азербайджан и Армения). 1 октября на новый стиль перешло Временное сибирское правительство белых. А вот другие белогвардейские формирования до последнего держались за юлианский календарь, видя в нем наследие былой России. Получилось, что последние солдаты Врангеля оставили Севастополь 2 ноября 1920 года, а части Красной армии вошли туда в тот же день – но уже 15 ноября.
В самом центре Советской республики тоже была «страна», не признававшая новый календарь, – Русская православная церковь. Всероссийский поместный собор, открывшийся еще в августе 1917 года, на заседании в конце января 1918-го принял решение: «Введение нового стиля в гражданской жизни русского населения не должно препятствовать церковным людям сохранять их церковный уклад и вести свою религиозную жизнь по старому стилю». Собор указал на «неразрешимые затруднения»: в случае перехода Церкви на новый стиль в текущем году пропали бы праздник Сретения Господня (2 февраля) и Седмица мытаря и фарисея (11 февраля), а главное, в последующие годы возникали бы календарные противоречия по отношению к празднованию Святой Пасхи. Кроме того, отмечалось, что, поскольку «все православные церкви ведут свой церковный круг по старому стилю», введение нового стиля в употребление Русской церкви повлечет за собой в определенном смысле «разрыв ее с другими православными церквами».
Почти одновременно с принятием решения о календарной реформе СНК издал декрет об отделении Церкви от государства, поэтому теоретически ничего страшного в непримиримой позиции Поместного собора не было. Но большевики не желали терпеть неподчинения: под угрозой закрытия храмов они требовали отмечать церковные праздники по новому стилю. Навстречу этому требованию пошли члены провластной обновленческой организации «Живая церковь», учрежденной в мае 1922-го. 15 октября 1923 года сломленный гонениями патриарх Тихон (Беллавин) согласился на переход Русской православной церкви на григорианский календарь, а точнее, на схожий с ним новоюлианский, принятый к тому времени большинством православных церквей. Однако это новшество действовало только 24 дня: уже 8 ноября под давлением недовольных епископов Тихон распорядился «повсеместное и обязательное введение нового стиля в церковное употребление временно отложить». Русская церковь до сих пор живет по юлианскому календарю, хотя с 1948 года зарубежным епархиям позволено отмечать церковные праздники (кроме тех, что связаны с Пасхой) по новому стилю.
Впрочем, всего лишь замена старого стиля новым не удовлетворила многих борцов за коммунизм, следовавших призыву Маяковского: «Время, вперед!» Они, как и их французские предшественники, требовали радикально перекроить календарь, в частности убрав из него «поповские» названия вроде субботы и воскресенья. Свои проекты реформаторы печатали в газетах или присылали в организацию «Лига времени», инициатором создания которой был старый большевик Платон Керженцев. Один из основателей советской школы тайм-менеджмента, он мечтал о реализации широкой программы рационального использования времени. Некий А. Певцов предлагал разделить год на 36 декад (десятидневок) и дополнительную полудекаду (5 или 6 дней). Все дни декады получали свои названия – начиная с «дня свободы» и заканчивая «днем воспоминаний». Подал свой проект в Академию наук и сын великого ученого Иван Менделеев. Он хотел оставить такое понятие, как месяц, причем в каждом из 12 месяцев насчитывалось бы 30 дней, а в неделе – 5. Не вмещающиеся в это деление 5 дней предлагалось сделать праздничными, а в високосном году к ним добавлялся бы еще один, шестой – День памяти Ленина. Все эти начинания не нашли поддержки власти, которая объявила их (вполне по Победоносцеву) «нецелесообразными».

Дни красные и черные

Новый импульс календарным реформам дал «великий перелом» конца 1920-х. Календарь следовало перестроить так, чтобы люди работали больше и лучше. В этой связи представители власти снова обрушились на церковные праздники, отвлекавшие от работы. Параллельно с первой пятилеткой индустриализации была объявлена другая, «безбожная»: закрывались храмы, запрещались крестные ходы, газеты клеймили тех, кто «идет на поводу у кликуш и мракобесов». Церковные праздники попытались заменить другими «красными днями календаря». Так, место Пасхи заняло 1 Мая, а место Рождества – Новый год, тоже поначалу осужденный, но реабилитированный в канун 1936 года по личному указанию Иосифа Сталина (правда, этот день до 1947-го оставался рабочим).
В рамках борьбы с религией должны были исчезнуть воскресенья, как и вся семидневная неделя. Постановлением СНК от 26 августа 1929 года предусматривалось введение непрерывной производственной недели, и ею стала (только в производственном графике) пятидневка. Таким образом, год отныне состоял из 72 пятидневок и 5 (6 в високосному году) дополнительных дней – революционных праздников. Все рабочие и служащие были разделены на пять групп, названных по цветам (желтая, розовая, красная, фиолетовая и зеленая). Каждая группа имела свой собственный выходной, что и позволяло ввести на всех предприятиях непрерывную рабочую неделю (ее окрестили «непрерывкой»). Газеты хвалили выгоды нового календаря. Тем временем в недрах власти зрели еще более радикальные реформы. К примеру, сотрудник Госплана Борис Бабин-Корень предложил вовсе отменить праздничные дни, ведь каждый трудящийся мог отмечать революционные праздники в свой выходной или вечером после работы.
Созданная в декабре 1929 года подкомиссия по реформе календаря во главе с наркомом просвещения РСФСР Андреем Бубновым рассмотрела три проекта. Правительство склонялось к принятию того варианта, который в общих чертах был описан выше. Из 365 (366) дней в году 360 объявлялись рабочими и 5 (6) – праздничными: 1 и 2 мая, 7 и 8 ноября и 22 января (День памяти В.И. Ленина, умершего на день раньше). Предполагалось, что продолжительность каждого месяца составит 30 дней (из-за чего появилось бы 30 февраля) или 6 недель по 5 дней в каждой. Названия месяцев и дней недели решили сохранить («изымались» лишь суббота и воскресенье), но «хозяйственный и общественный» год должен был начинаться 1 ноября, а летосчисление вестись от 1917 года. Новый календарь планировалось ввести уже в 1930-м, но этого так и не случилось. «Непрерывка» внесла в жизнь советских людей полную неразбериху. Начальники и подчиненные, студенты и преподаватели, мужья и жены работали в разное время и часто не могли встретиться друг с другом. В итоге уже в 1931 году пятидневку заменили шестидневкой – тоже только в производственном графике. Фактически в СССР того времени сосуществовало целых три календаря – обычный григорианский, хозяйственный («непрерывка») и церковный.
Накануне войны власть решила навести порядок в том числе и в календарной сфере. 26 июня 1940 года Президиум Верховного Совета издал указ «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений». Возрожденное воскресенье было объявлено выходным днем, а вот суббота оставалась рабочей. К прежним праздникам с 1937 года добавился День Конституции (5 декабря), но при этом рабочий день удлинили на час. После войны в числе праздничных нерабочих дней оказалось 1 января, во второй половине 1960-х – 8 марта и 9 мая (на постоянной основе). В 1967 году суббота тоже стала днем отдыха.
Сегодня в мире вновь идут дискуссии о календарной реформе: отставание григорианского года от тропического, пусть и небольшое, со временем накапливается, а разная продолжительность месяцев имеет свои минусы (вспомним хотя бы про необходимость каждый год заводить новый календарь). Но при планировании любых реформ главное – помнить мысль николаевского министра народного просвещения о соотношении получаемых выгод и причиняемых нововведением неудобств.

Вадим Эрлихман, кандидат исторических наук, «Историк» №1(37) январь 2018

Не нравитсяТак себеНичего особенногоХорошоОтлично (Еще никто не голосовал)
Загрузка...

Оставьте комментарий