Свожу счёты с жизнью: Мудрость пращуров

Культ предков в том виде, который только что представлен читателю, может привести к трагическому недоразумению. Мое запоздалое поклонение пращурам в лице прадеда способно создать впечатление, будто просвещенный потомок («с высшим образованием») пусть добродушно, но снисходительно посмеивается над совершенно непросвещенными, якобы безо всякого образования, восемьюстами поколениями, которые 40 000 лет творили историю рода гомо сапиенс. Да ведь нет уверенности, что в этой истории наступит 40100-й год. Зато возникает подозрение, что прадед в отличие от его правнука как раз олицетворяет Человека Будущего, причем не отдаленного, а буквально через несколько поколений. Если только эти поколения не сгинут с лица земли в ближайшие десятилетия.

Это соображение явилось не сразу и, конечно же, требует доказательств, а не просто объяснений, почему к концу жизни дошел до мысли такой. Наука такими доказательствами не располагает. Зато в другой форме общественного сознания — философии (мировоззрении) — они имеются. Попробую изложить их в самом кратком виде.

У человека, как известно, имеются шесть органов чувств, из них четыре располагаются на голове (глаза, нос, рот и уши), а два — на теле и внутри (кожа и вестибулярный аппарат, помогающий ориентировать тело в пространстве). Считается, что львиную долю информации о внешнем мире (кто-то подсчитал — до 80%) дает зрение. Все остальное якобы гораздо менее важно. И действительно, по собственному опыту знаю, что с годами обоняние и вкус притупились существенно, но ничего — жить можно. Наоборот, даже частенько удобнее, что не ощущаешь городских запахов вокруг и вкуса продукции общепита, что все сорта кофе и чая, сосисок и колбасы — вроде бы одно и то же. Но ведь уже даже глухота — не подарок. А если пропадет осязание — это что же? Кожу, что ли, с тебя живьем содрали?

Наконец, когда выходит из строя вестибулярный аппарат — никакого зрения не надо. Вот недавно пережил гипертонический криз. Все завертелось перед глазами, осел на пол и ползком добрался до дивана. Все — живой труп, даже если зрение и слух отличные. Да что там криз — все, кого выворачивает наизнанку при морской качке, в самолете или в автомашине, знают, что при серьезных дефектах вестибулярного аппарата жизнь превращается в муку мученическую.

У человека как атома более сложного социально-биологического организма по имени «человечество» или «общество» таких органов нет. Зато есть семь других, именуемых формами общественного сознания: философия (мировоззрение), наука, искусство, мораль, право, политика, религия (вера, включая антиверу — атеизм).

Так вот, у прадеда, как и у 799 его предков, все эти семь форм общественного сознания были развиты одинаково гармонично. У него было цельное мировоззрение: он доподлинно знал (от своих родителей), как устроено мироздание, и к этому не им придуманному устройству приспосабливался, как умел. Он был на своем уровне, безусловно, доктор сельскохозяйственных наук и вдобавок действительный член своей сельской академии тех же наук. У него было высоко развито Чувство Прекрасного, и он, безусловно, не потерпел бы не только очень многого из искусства, вообще культуры XX века, но и кучи мусора или грязной лужи перед своей избой, скособоченного забора, беспорядка в избе — вообще ничего, что оскорбляет зрение, слух, нюх, вкус и осязание. Это был человек высокой морали, хорошо знавший, что в жизни заслуживает уважения, а что — презрения. И он скорее бы умер, чем осрамился в глазах односельчан. Это был человек в высокой степени законопослушный — послушный даже дикому произволу властей (поскольку «всякая власть — от Бога»). И это был полноправный член своей сельской общины, который последовательно и решительно отстаивал ее политические интересы, который ни при какой демагогии, ни за какие стаканы водки не выбрал бы Брежнева или Горбачева генсеком, Ельцина — президентом, Зюганова и Жириновского — пугалами (чтобы голосовали за Ельцина), Березовского — черкесом, а Абрамовича — чукчей. Наконец, это был глубоко верующий человек, знающий, что он — всего лишь частица мироздания («раб Божий») и поэтому обязан вести себя сообразно законам этого мироздания («не убий», «не укради», «не прелюбы сотвори» и т. д.).

Под страхом «конца света» и собственных мук на этом и на том свете. И на всем этом и только поэтому человечество продержалось 40 000 лет (по некоторым данным, даже намного больше).

У деда вся эта система стала давать сбои, но еще по инерции многое сохранялось. А у нас с отцом, как и у всего так называемого прогрессивного человечества, совершенно пошла вразнос. Мы ошибочно вообразили (точнее, поверили тому, что внушила нам тьма фанатиков-юродивых), будто наука — это и есть зрение человечества, способное давать все 100% знания о внешнем мире. Что философия есть часть науки, служанка науки. Что искусство — это дело деятелей искусства, заслуженных и незаслуженных, народных и антинародных артистов, художников, писателей, композиторов, архитекторов, а вонючая грязная свалка рядом с подъездом дома — дело дворника. Что репутация человека определяется не его порядочностью, а его чином. Что закон — это дышло, куда повернет партия и правительство. Что политика — это самое грязное на свете дело, которым не брезгуют только политики. Наконец, что религия (вера!) — это опиум, водка, сигарета и прочие наркотики.

Результат оказался ужасен. Мы сделались православными коммунистами с кармой шудры, верующими в аллаха и пожирающими не только кошерную пищу. Достигли высоких званий в науке, прекрасно понимая, что занимаемся имитацией и профанацией оной. Хаваем мазню и какофонию по уши в грязи и вони. Пресмыкаемся перед подонками и понятия не имеем, что такое честь. Стали «правовыми нигилистами» и полагаемся только на взятку или блат. Превратили политику в сплошной фуршет, где опивается и обжирается до безобразия первый дорвавшийся до накрытого стола. Наконец, нарушаем все мыслимые заповеди, которыми держится мироздание — начиная с «не убий» и «не прелюбы сотвори» и кончая «не сотвори себе кумира».

Теперь перед нами, как перед сказочным витязем, три пути: либо исчезнуть с лица земли (не в этом, так наверняка в следующем столетии), либо превратиться в нелюдей-киборгов (кибернетических организмов), либо вернуться к органическому единству всех семи форм общественного сознания, как у прадеда и всех его пращуров.